Долгий рабочий день подошёл к концу. Огни мегаполиса слабо сопротивлялись нависавшей над ним темнотой. Обычный зимний вечер ничем не отличался от сотен предыдущих. Он не предвещал абсолютно никаких значимых событий. Всё должно было произойти по отработанному месяцами сценарию. Человек, назовём его Алексеем, не в самом хорошем расположении духа, шёл на трамвайную остановку. День выдался хмурый и был наполнен не самыми приятными рабочими процессами.
Огни стеклобетонных джунглей подсвечивали путь до остановки. Повсюду, словно полчища насекомых, суетились люди. Их количество зашкаливало за всевозможные нормы. Под покровом тёмного времени суток они неслись по слабому ледяному настилу в разные стороны. Их движение сопровождалось мелкими негативными стычками: они врезались друг в друга, наступали на ноги и недовольно фыркали. В унисон этой безграничной суете, морозный воздух резали гудки автомобилей, грохот трамваев и довольно мерзкий скрип тормозов. Повсюду мелькали огни светофоров и рекламных плакатов, создавая впечатление некой массовой дискотеки, где место музыки занимал нескончаемый шум, мерцающие огни заменяли светомузыку, а танцами было хаотичное движение людской массы. Вся эта, ставшая привычной картина, на самом деле жутко угнетала и расшатывала нервы. Где же в этом бешеном ритме найти хотя бы крупинку покоя? Ответ очевиден – здесь его просто нет.
Алексей шагал по бережно укрытому инеем асфальту и думал лишь о том, как поскорей бы добраться до дома. Там можно будет перевести силы, успеть сделать хоть какие-то дела и лечь спать. А наутро снова ехать через скованные морозом бетонные ульи суетящейся массы. На остановке всё было, как прежде: уставшие злые лица, выглядывающие на дорогу в поисках трамвая в паре с вечно-грязными лавками. Типичный день сурка, к тому же ещё и холодный. Трамваи ездили по, только им, понятной логике. Точнее по логике тех, кто ими управлял. Они либо выстраивались друг за другом в длинную тянущуюся колонну, либо массово отсутствовали. Кажется, что здесь всё подвержено каким-то радикальным крайностям. Всё или ничего. Никакой гармонии и понятия золотой середины.
Народу на остановке скапливалось всё больше. Трамвая не было уже минут десять и «час пик» приносил свои плоды. Алексей не был исключением, и, несомненно, являл собой одно из звеньев цепи, раздражённо тянувшейся к одинокой остановке со всех окрестных улиц. Раздражение – главное чувство, сопровождающее городского жителя двадцать первого века, на каждом шагу его будничного марафона. Итак, утром он встаёт ни свет, ни заря и первое, что он делает – начинает суетиться. Второпях он одевается, запихивает в свой сонный организм, в котором ещё не проснулся аппетит, что-то съедобное. На бегу чистит зубы и умывается. Потом он выскакивает из своей квартиры и, обгоняя соседей, несётся на остановку или станцию. Или спускается в метро. А может быть он счастливый обладатель собственного транспортного средства, и тогда, он неизбежно вкушает вкус городских пробок. Целый день он работает, ест что попало, дышит непонятно чем и в итоге, после всего пережитого снова спешит. На этот раз уже домой, чтобы окунуться во взаимоотношения с обитателями своего жилища и урвать кусочек свободного времени для сна. Сна в будни человеку, конечно же, не хватает. Спокойствие? Умиротворение? Гармония? Увы, уважаемые доктора наук и духовные наставники, здесь вам не Шамбала и не просторы Алтайских гор, здесь смрадная, укатанная в бетон и пропитанная копотью, столица России.
Из-за угла наконец-то показался «рогатый», и скопившиеся за время перерыва люди, облегчённо зашевелились и стали занимать позиции напротив места, где должен был остановиться трамвай. И это шевеление не было случайным. После длительного отсутствия транспорта, народу в нём будет значительно больше. Поэтому для того, чтобы влезть в него, нужно быть ближе к двери. С приближением трамвая, раздражённость Алексея лишь усилилась. Он уже видел себя, бьющегося за место, даже не под солнцем, а всего лишь у двери трамвая. Оголтелый офисный люд, пропитанный потом и едким запахом обедов из микроволновки через несколько секунд, начнёт распихивать себе подобных и яростно вклиниваться в общую атмосферу трамвая. Такая перспектива не внушала ничего, кроме дополнительной порции раздражения.
Но в тот момент, когда трамвай с присущим ему грохотом предстал перед переполненной остановкой и распахнул двери, вдалеке показался ещё один. Алексей быстро смекнул, что возможно есть шанс избежать безумной давки и поехать более-менее спокойно. Народ бурным потоком вдавливал впереди стоящих в и так набитый до отказа салон трамвая. Всё это напоминало какое-то безумие. Будто бы уезжал последний в их жизни транспорт, и они больше никогда не смогут покинуть эту тёмную замёрзшую остановку. Но, благо, разум героя нашего повествования располагал к минимальным понятиям логики, и, воспользовавшись этим даром, он остался неподвижен. Еле-еле закрыв двери, «рогатый» продолжил движение по рельсам. Сразу же за ним, остановился следующий, который был ожидаемо пуст. Ну, скорее наполовину пуст.
Удобно расположившись у двери, Алексей закрыл глаза. Он взялся за поручень и наконец-то немного расслабился. Простор полупустого трамвая был небольшой отдушиной на фоне рабочих стрессов и бесконечных давок в транспорте, сопровождающих его по всему маршруту до дома. Ехать было всего несколько остановок, поэтому садиться не было смысла. Сквозь треск, голос из динамиков оповестил о следующей остановке и железный вагон с шумом тронулся с места.
В этот момент по телу прошла вибрация от звонившего телефона. На экране высветилась согревающая душу надпись: «любимая жена». Да, что может быть приятнее услышать голос любимой в этом враждебном балагане. Палец умело прошёлся по сенсорному экрану и через мгновение телефон был вплотную приставлен к уху.
— Ну как ты? Едешь?
— Да, а ты?
— Еду. Представляешь, у меня тут сегодня…
Фраза была прервана сокрушительно громким матом, злобно брошенным кем-то по правую руку от Алексея. Не отводя телефон от уха, герой нашего повествования бросил взгляд на источник внезапной ругани. Среди молчаливого и уставшего контингента трамвая, что состоял в основном из возвращавшихся с работы офисных трутней, выделялся персонаж с нетипичным для Москвы внешним видом. Через несколько мест от двери, у которой стоял Алексей, с бегающим злобным взглядом восседал явный представитель мест не столь отдалённых. Одетый в затасканное тряпьё, небритый и с мутным нетрезвым взором, он был похож на бомжа, но в его дерзком поведении угадывался не обычный уличный скиталец, а матёрый уголовник. Алексей встретился взглядом с этим, источающим злобу, объектом. Морщинистое лицо, покрытое полуседой щетиной, сальные растрёпанные волосы и блестящие пустые глаза. На вид ему было под пятьдесят, хотя возможно намного меньше, ведь образ жизни мог значительно состарить данного адепта «АУЕ» Злобное худощавое создание в телогрейке пристально смотрело на говорившего у дверей Алексея, но теперь уже молча.
«Интересно, это он мне? И вообще он ли это говорил? Не понятно, ну да ладно»
В трубке продолжался рассказ жены. Суть его была утеряна, в связи с вмешательством извне.
— Стой, стой, так чего произошло? Ещё раз…
— Блин, ты меня вообще слушаешь? Я же тебе рассказываю…
— Извини, отвлёкся. О чём речь?
— Ну, вообще! Ты меня даже не слушаешь.
По правую руку от нашего героя снова раздался всплеск нецензурных эмоций. Суть их заключалась в том, чтоб выйти из трамвая и разговаривать на улице. На этот раз сомнений не было: этот, не вписывающийся в общий пейзаж пассажиропотока зэк, изливал брань именно в адрес Алексея.
«Заткнуть его? Или пусть себе гавкает? Смысл обращать внимание на пьяное быдло?» — мысли вихрем пронеслись в голове, совершенно не воспринимая рассказ из телефона, который до сих пор рука держала у уха. А тем временем приятный женский голос в трубке задал уточняющий вопрос:
— Что скажешь, любимый? Я просто в шоке…
— Э, ну, да! – только и смог ответить, потерявший суть разговора, Алексей.
Справа снова послышалось хриплое извержение словесного потока, через слово сопровождаемое матами:
— Давай, вали на улицу (…), не (…) тут метлой мести, тебе чего здесь, переговорная, (…) ?
Раздражительность, стресс и провокация со стороны – отличный коктейль для взрыва. Из глубин утомлённого сознания уже яростно вырывается закономерная агрессия. К тому же она подкреплена чувством собственной правоты: «я не сделал ничего дурного и не заслуживаю подобных высказываний в свой адрес. Праведный гнев нарастает с невиданной скоростью. К тому же это просто отличный повод выплеснуть негативные эмоции. Понеслась!»
— Слышь, я без тебя разберусь, где мне разговаривать! Вопросы? – полупустой трамвайный вагон неожиданно сотрясла ответная реплика, пропитанная готовностью к физическому воздействию при любом неверном телодвижении.
Обитатели трамвая начали оборачиваться и с интересом наблюдать за перепалкой обычного вида парня и нетрезвого, прожжённого и бесцеремонного зэка. Сам виновник конфликта, по-видимому, не ожидавший подобного ответа, открыл беззубый рот и замер в каком-то загадочном исступлении. Из смартфона, который всё ещё находился в руке Алексея, послышался тревожный голос жены:
— У тебя там всё хорошо? На кого ты там кричишь?
— Всё норм – отрезал герой нашего рассказа и впился суровым взглядом серых глаз в потенциального претендента на вылет из общественного транспорта.
Люди вокруг – мужчины и женщины разных возрастов сидели смирно, не проявляя никакой активности. Лишь изредка поглядывали на участников конфликта и отворачивались при беглом взгляде в их адрес. Типичная картина разобщённого и равнодушного общества, в котором царит эгоизм и пассивность. Когда волки нападают на стадо овец и хватают одну из них, остальные овцы разбегаются, наблюдая за происходящим со стороны. И каждая овца рада тому, что схватили не её. Яркая параллель, не правда ли?
Секунды текли медленно, трамвай стоял на светофоре. Салон был погружен в гнетущее ожидание дальнейших событий. Парень с трубкой у уха и злобный оборванец на расстоянии пары метров друг от друга. Острый взгляд глаза в глаза. Взаимная неприязнь и готовность к действиям. Отличный сюжет для боевика. Ты ведь уже давно ожидаешь экшена, правда, читатель?
— Ты чего (…), попутал там? Сейчас рвать тебя буду (…), я таких, как ты, пачками рвал в лагере (…)! – взорвался хриплым воем неотёсанный узник исправительных колоний.
В трубке, что до сих пор, была зажата в руке и прислонена к уху, послышался не на шутку встревоженный голос:
— Что у тебя там происходит, любимый? Я волнуюсь!
— Да всё в порядке! Я перезвоню! – выпалил в ответ Алексей и резким движением сунул трубку в карман куртки. Беззубый рот сидящего в паре метров худощавого создания с пониженным уровнем интеллекта, продолжал изрыгать поток угроз:
— Сейчас уснёшь навечно (…), последний раз свой рот откроешь (…), иди сюда (…).
— Сейчас откроются двери и вслед за последними выбитыми зубами, полетишь отсюда со свистом, пёс! – Алексей был уже практически в бешенстве.
Злость накипала и бурлила внутри, заслоняя перспективы последствий. Кулаки были сжаты до хруста, зубы до предела. Сейчас он встанет и пойдёт навстречу. И тогда не останется никаких препятствий к действию. «Let’s Mortal Combat begin!» Адреналин хлестал фонтаном, всё вокруг становилось второстепенным и незначительным. «Что подумают? Как это будет выглядеть со стороны? Плевать! В данный момент есть только враг, которого нужно победить любой ценой!» Либо ты его, либо он тебя! И неважно как – словесно или физически! Враг должен быть повержен!
Может быть, именно этого не хватает современному мужчине, зажатому рамками законов и стереотипов. Мужчине, в обязанность которого входит защита себя и своей семьи. С детства нас учат молчать, не связываться, не обращать внимания. С ранних лет мы, будущие мужчины, слышим от родителей и учителей одну и ту же мораль: «Драться плохо!» «Будь умнее, промолчи!» «Не связывайся с дураками!» «Не лезь на рожон!»
Серьёзно? А потом вырастают эти молчаливые и покорные овцы, яркий пример которых ехал в этом самом полупустом трамвае. В случае опасности они отворачиваются или устремляют взгляд в пол. Они не связываются и смотрят на проявление агрессии с позиции: «Драться плохо!» И поэтому они не способны дать отпор или постоять за себя. Они, приученные к комфорту и пассивному существованию, могут лишь безучастно наблюдать со стороны. И они искренне рады тому, что агрессор напал не на них. Но инстинкты не заглушить. В каждом из нас живёт тот скрытый Победоносец, разбудить которого могут только экстремальные обстоятельства. Как домашний кот, приученный лишь к лотку и миске с кормом, при виде мыши испытывает пробуждение инстинкта хищника, природа которого диктует совершенно иные манеры поведения. Истинная природа мужчины надёжно спрятана под толстыми слоями современной культуры, воспитания, рамок, правил и законов. Ведь если вдруг мужчина появится в своём комфортабельным офисе с синяком под глазом, то его стереотипные коллеги в наглаженных рубашках и галстуках, будут смотреть на него, как на варвара. «Драться плохо!» — проскользнут слова из далёкого детства. «Не связывайся!» — скажет напуганная жена. «Промолчи!» — подхватит трусливое общество. И мужская природа Победителя будет скованна тяжёлыми ментальными оковами.
Но мы отвлеклись от сути рассказа. Безобразный зэк по-прежнему сидел на месте. В его пустом, но озлобленном взгляде появилась какая-то хитринка. Он совершенно не спешил вставать и махать своими пропитыми конечностями. Всё больше провоцируя словесно, блатной элемент, сидел на своём месте. Алексей не сводил глаз с лица соперника и был наготове. Трамвай, мелкими рывками, подбирался к остановке, на которой Алексею предстояло выходить. Ехать быстро ему мешали машины, то и дело занимавшие трамвайные пути.
— Я тебя порву сейчас (…), сюда иди (…)! – не унимался пьяный организм в телогрейке.
— Глаза залил и смелым себя почувствовал? Закройся и тихо сиди там! – эмоции переполняли разгневанного героя этой словесной баталии.
Словестная перепалка перешла в острую фазу, но не хватало какой-то искры, из которой должно было вспыхнуть пламя, что сожгло бы границы между словами и действиями. Вот-вот, и Алексей уже ничего не скажет. Слова здесь уже бессмысленны. Вот-вот и он влетит с ноги в наглую физиономию этого урела. Шаг вперёд, ещё…
— Молодой человек, не подходите к нему, у него нож! – за спиной Алексея послышался испуганный женский голос.
Девушка лет двадцати двух оказалась самой пассионарной из всего контингента, присутствующего в салоне. Взгляд готового к удару Алексея, опустился вниз. В руках, что были опущены между коленями, блеснуло лезвие ножа-бабочки. Постоялец лагерей аккуратно крутил острую сталь в руках и не сводил взгляд с приближающегося к нему оппонента. «Вот это поворот!» — подумал Алексей и застыл на месте. «Неравный бой намечается»
Все присутствующие в салоне, жадно наблюдали за происходящим. Голова каждого была направлена в сторону скоротечного конфликта. Но никто, кроме вышеупомянутой девушки, не проронил ни слова. Никто не попытался вмешаться. Казалось, что дай им всем сейчас по ведру попкорна, они будут уплетать его горстями и безропотно наблюдать за тем, как двое пассажиров рвут друг друга на части и режут ножами. Для пущего эффекта они включат камеры телефонов и незамедлительно поделятся кровавым побоищем в социальных сетях.
Зэк замолчал, и, не отводя глаз от Алексея, медленно и с каким-то азартом крутил «бабочку» в грязных обсохших руках. Герой нашего рассказа стоял на расстоянии удара ноги от него и внимательно следил за каждым движением рук сидельца. Это продолжалось несколько секунд, но для Алексея они показались вечностью. В голове бегущей строкой неслись разные варианты развития событий.
«Отскочить назад? Ударить? Выпрыгнуть на остановке? Что-то сказать?» Тот самый момент, когда нужно незамедлительно принять решение. И взбудораженный разум в эти секунды не успевает подумать. Нет времени на раздумья, дорога каждая секунда. Здесь, как никогда, будет уместна поговорка: «промедление смерти подобно». Интуиция и инстинкт самосохранения, подпитываемые бурным потоком адреналина – вот отличный коктейль для принятия бессознательно-верного решения. Машинально, герой нашего рассказа, запустил правую руку в карман сумки, что висела на плече. Резкое движение руки не ускользнуло от сидящего перед ним уголовника. Такое движение могло означать лишь одно – при любом шорохе или рывке, из сумки будет извлечено что-то опасное и непредсказуемое. Возможно что-то, намного опаснее складного ножа в грязных руках.
Накал чувствовался в воздухе. Весь салон молчал. Даже сигналы машин за окном и рёв моторов, словно растворились в пугающей тишине неразрешённого конфликта. Трамвай стоял на месте, будто бы тоже опасаясь сдвинуться с места, чтобы вдруг не спровоцировать какое-нибудь резкое движение. И снова этот колющий взгляд прямо в глаза! Блеск серых глаз отразился в расширенных от алкоголя зрачках виновника конфликта. Секунды походили за часы. Возникал лишь один вопрос: кто же первый нарушит эту безмолвную, застывшую во времени, сцену?
Её нарушил трамвай, медленно покатившийся к остановке, до которой осталось метров десять. Скрип колёс и мелкое пошатывание вернули будто бы вошедших в молчаливый транс людей. Злобный уголовник заметно изменился во взгляде и по его высохшему и пропитому лицу, пробежали нотки рассудка и осторожности. Медленным аккуратным движением он сложил нож и, с не меньшей осторожностью, убрал его в карман. Взгляд его тревожно бегал от лица Алексея к нательной сумке, в которой полностью исчезала кисть руки. Что она сжимала в глубине сумки, могла дорисовать лишь разыгравшаяся фантазия матёрого пьяницы. Наконец, нарочито вежливо и несвойственно для своего вида, недавно дерзкий персонаж выдавил из себя довольно дружелюбно:
— Ладно, парень! Удачи тебе! – на его лице появилось даже некое подобие улыбки, с элементами невроза.
Алексей, не вынимая руки из сумки, и не сводя глаз с обидчика, спиной попятился к дверям. В последний раз, взглянув на изменившееся до неузнаваемости лицо якобы блатного персонажа, он медленно вышел в распахнувшиеся перед ним двери трамвая. Горящее лицо обожгло минусовой температурой, царящей на тёмных улицах мегаполиса. Следом за ним вышла небольшая кучка народа, которая как ни в чём не бывало, разошлась по своим делам. Кто-то пошёл к метро, кто-то на другую сторону дороги. Кажется, все они были расстроены, что всё вышло именно так, а не как в боевике. Они не были удовлетворены таким исходом события, их ноздри не ощутили пьянящего запаха крови, а глаза не увидели ожидаемого зрелища. Всё вышло как-то пресно и скучно. Нечего выложить в сеть. Поэтому, не удостоив Алексея вниманием, они разошлись в разных направлениях и растворились в ярких огнях фонарей и рекламных щитов. Трамвай закрыл двери и двинулся в сторону следующей остановки.
Опомнившись, Алексей вытащил руку из сумки, с зажатыми в ней ключами от квартиры. Между согнутыми средним и указательным пальцами, торчал самый длинный и острый ключ от входной двери. В этот момент зазвонил телефон, и он разжал кулак, скинув ключи обратно. В телефоне послышался взволнованный женский голос:
— Ты где? Чего не перезваниваешь?
— Да-да, любимая, всё хорошо. Ты же мне что-то рассказывала, продолжай…
(с) Алексей Тот-Самый.
31.03.-05.04.2019
